Superlinguist - это электронная научная библиотека, посвященная теоретическим и прикладным вопросам лингвистики, а также изучению различным языков.

Как устроен сайт

Сайт состоит из разделов, в каждой из которых включены еще подразделы.

Главная. В этом разделе представлена общая информация о сайте. Здесь также можно связаться с администрацией сайта через пункт «Контакты».

Книги. Это самый крупный раздел сайта. Здесь представлены книги (учебники, монографии, словари, энциклопедии, справочники) по различным лингвистическим направлениям и языкам, полный список которых представлен в разделе "Книги".

Для студента. В этом разделе находится множество полезных материалов для студентов: рефераты, курсовые, дипломные, конспекты лекций, ответы к экзаменам.

Наша библиотека рассчитана на любой круг читателей, имеющих дело с лингвистикой и языками, начиная от школьника, который только подступается к этой области и заканчивая ведущим ученым-лингвистом, работающим над своим очередным трудом.

Какова основная цель сайта

Основная цель проекта - это повышение научного и образовательного уровня лиц, интересующихся вопросам лингвистики и изучающих различные языки.

Какие ресурсы содержатся на сайте

На сайте выложены учебники, монографии, словари, справочники, энциклопедии, периодика авторефераты и диссертации по различным направлениям и языкам. Материалы представлены в форматах.doc (MS Word), .pdf (Acrobat Reader), .djvu (WinDjvu) и txt. Каждый файл помещен в архив (WinRAR).

(2 Голосов)

Вежбицкая А.

Язык. Культура. Познание

Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М.: Pуcские словари , 1996. - 416 с. Электронная книга . Лингвистика. Этнолингвистика и лингвокультурология

Аннотация (описание)

Анна Вежбицкая всемирно известный лингвист, чьи публикации в СССР и России всегда носили случайный и эпизодический характер и не удовлетворяли интереса к ее творчеству. Сфера ее деятельности находится на пересечении лингвистики и ряда других наук, в первую очередь, культурологии, психологии культуры и науки о познании. Л. Вежбицкая разрабатывает не имеющие аналогов в лингвистической мире теории метаязыка и зтнограмматики, создает совершенно оригинальные описания различных языков, позволяющие проникнуть посредством строгого лингвистического анализа в культуру и способ мышления соответствующих народов. Первая книга Анны Вежбицкой на русском языке «Язык. Культура Познание» представляет собой сборник статей, собранных автором специально для издания в России н ориентированных, прежде всего, на русский язык и русскую культуру.
Книга предназначена для очень широкого круга читателей, начиная от специалистов по лингвистике, философии и культурологии и кончая неспециалистами, которые найдут в ней интереснейшую информацию о языке, культуре, мышлении, их связях н взаимовлиянии.

Понимание культур через посредство ключевых слов / Пер. с англ. А. Д. Шмелёва. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 288 с. –

2. Слова и культуры

Имеется весьма тесная связь между жизнью общества и лексикой языка, на котором оно говорит. Это в равной мере относится к внутренней и к внешней стороне жизни. Очевидным примером из видимой, материальной, сферы может служить пища. Конечно, не случайно то, что, например, в польском языке есть особые слова, обозначающие солянку из тушеной капусты (bigos), свекольный суп (barszcz) и особого рода сливовый джем (poividta), а в английском таких слов нет или что в английском языке есть особое слово, обозначающее апельсиновый (или подобный апельсиновому) джем (marmalade), а в японском есть слово, обозначающее крепкий алкогольный напиток, приготовляемый из риса (sake). Очевидно, что такие слова могут нам нечто рассказать об обычаях указанных народов, связанных с пищей и питьем.

Существование лингвоспецифичных обозначений для особых видов “вещей” (видимых и осязаемых, таких как пища) - это нечто такое, о чем обычно знают даже обыкновенные, одноязычные люди. Также общеизвестно, что существуют различные обычаи и общественные установления, у которых есть обозначение в каком-то одном языке и нет в других языках. Рассмотрим, например, немецкое существительное Bruderschaft "брудершафт", буквально "братство", которое “Немецко-английский словарь” Харрапа (Harrap"s German and English dictionary) старательно толкует как “(совместное выпивание как) клятва в "братстве" с кем-либо (после чего можно обращаться друг к другу на "ты")” (“(to drink) the pledge of "brotherhood" with someone (subsequently addressing each other as "du")”). Очевидно, что отсутствие слова со значением “брудершафт” в английском языке связано с тем фактом, что английский язык больше не проводит различия между интимным/фамильярным “ты” (“thou”) и более сухим “вы” (“you”) и что в англоговорящих обществах нет общепринятого ритуала совместно выпивать в знак клятвы в вечной дружбе….

Очень важно, что то, что относится к материальной культуре i к общественным ритуалам и установлениям, относится также и i ценностям, идеалам и установкам людей и к тому, как они думаю о мире и о своей жизни в этом мире…

Хороший пример этого дает непереводимое русское слово пошлый (прилагательное) и его производные (существительные пошлость, пошляк и пошлячка…

Достойно внимания, сколь широк семантический диапазон слова пошлый, …. но еще больше обращает на себя внимание включенное в значение слова пошлый отвращение и осуждение со стороны говорящего, еще более сильное в производном существительном пошляк, которое с отвращением ставит крест на человеке как на духовном ничтожестве, “лишенном высших интересов”. (Перевод, который дается в “Оксфордском русско-английском словаре”,-“vulgar person, common person” [“вульгарный человек, простой человек”], по-видимому, подразумевает социальное предубеждение, тогда как на самом деле человек подвергается осуждению исходя из нравственных, духовных и, так сказать, эстетических оснований.)

С точки зрения англоговорящего лица, этот концепт в целом может казаться столь же экзотическим, как концепты, закодированные в словах уха ("рыбный суп") или борщ ("русский свекольный суп"), и тем не менее, с “русской” точки зрения, это яркий и принятый способ оценки. Снова процитируем Набокова: “Ever since Russia began to think, and up to the time that her mind went blank under the influence of the extraordinary regime she has been enduring for these last twenty-five years, educated, sensitive and free-minded Russians were acutely aware of the furtive and clammy touch ofposhlusl"" [“С той поры, когда Россия начала думать, и до того времени, когда ее разум опустошился под влиянием чрезвычайного режима, который она терпит последние двадцать лет, все образованные, чуткие и свободомыслящие русские остро ощущали вороватое, липкое прикосновение пошлости”].

На самом деле специфический русский концепт "пошлость" может служить прекрасным введением в целую систему установок, впечатление о которых можно получить, рассмотрев некоторые другие непереводимые русские слова, такие как истина (нечто вроде "высшей правды"), душа (рассматриваемая как духовное, моральное и эмоциональное ядро человека и некий внутренний театр, в котором развертывается его моральная и эмоциональная жизнь); подлец ("подлый человек, внушающий презрение"), мерзавец ("подлый человек, внушающий отвращение"), негодяй ("подлый человек, внушающий негодование"; обсуждение этих слов см. в Wierzbicka 1992b) или глагол осуждать, используемый в разговорной речи в таких предложениях, как: Я его осуждаю.

Сфера интересов - лингвистическая семантика , прагматика и межязыковые взаимодействия, русистика . На протяжении многих лет пытается выделить естественный семантический метаязык .

Биография

Профессиональное образование получила в Польше. В 1964-1965 годах в течение полугода была на стажировке в в Москве. В этот период многократно обсуждала идеи лингвистической семантики с московскими лингвистами, прежде всего с И. А. Мельчуком , А. К. Жолковским и Ю. Д. Апресяном . Возвратившись в Польшу, сотрудничала с ведущим польским семантиком Анджеем Богуславским . В 1966-1967 годах слушала лекции по общей грамматике Ноама Хомского в (США). В 1972 году переехала в Австралию; с 1973 года - профессор лингвистики Австралийского национального университета в Канберре . Действительный член (Fellow) Австралийской академии социальных наук с 1996 года . Иностранный член РАН по отделению литературы и языка с 1999 года.

Список работ

• English: Meaning and culture (2006). ISBN 0195174747
• What Did Jesus Mean? Explaining the Sermon on the Mount and the Parables in simple and universal human concepts (2001)
• Emotions Across Languages and Cultures: Diversity and universals (1999)
• Understanding Cultures Through Their Key Words: English, Russian, Polish, German, Japanese (1997)
• Semantics: Primes and Universals (1996)
• Semantics, Culture and Cognition: Universal human concepts in culture-specific configurations (1992)
• Cross-cultural pragmatics: The semantics of human interaction (1991)
• The Semantics of Grammar (1988)
• English Speech Act Verbs: A semantic dictionary (1987)
• Lexicography and Conceptual Analysis (1985)
• The Case for Surface Case (1980)
• Lingua Mentalis: The semantics of natural language (1980)
• Semantic Primitives (1972)

Издания на русском языке

• Вежбицка А., Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике , выпуск XVI, Лингвистическая прагматика. / Составление и вступительная статья Н. Д. Арутюновой и Е. В. Падучевой , общая редакция Е. В. Падучевой - М .: Прогресс , 1985, с. 251-275.
• Вежбицкая А., Язык. Культура. Познание. / Перевод с английского, ответственный редактор М. А. Кронгауз , вступительная статья Е. В. Падучевой - М .: Русские словари, 1996-412 с. ISBN 5-89216-002-5
• Вежбицкая А., Семантические универсалии и описание языков. М., 1999
• Вежбицкая А., Понимание культур через посредство ключевых слов, М .: Языки славянской культуры, 2001-288 с. ISBN 5-7859-0189-7 .
• Вежбицкая А., Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики, М., 2001. ISBN 5-7859-0190-0 .

Работы, доступные в Рунете

• (Вежбицка А. Из книги «Семантические примитивы». Введение // Семиотика / Под ред. Ю. С. Степанова . - М., 1983)
• (Новое в зарубежной лингвистике. Вып.8. Лингвистика текста. М., 1978 с. 402-421)
• (Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / Пер. с англ. А. Д. Шмелёва . - М.: Языки славянской культуры, 2001. - 288 с.)
• Русский язык в научном освещении. - № 2(4). - М., 2002. - С. 6-34.
• (Thesis. - Вып. 3. - М., 1993. - С. 185-206). Публикация является журнальным вариантом «Введения» к одноимённой монографии (1992)
• (Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 201-231)
• (Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 231-291)
• (Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 291-325)

Другие ссылки

• в рамках проекта устной истории Австралийской национальной библиотеки (the Oral History Collection of the National Library of Australia)
• Ирина Левонтина. // ПостНаука, 23.04.2014.

Напишите отзыв о статье "Вежбицкая, Анна"

Литература

Примечания

Отрывок, характеризующий Вежбицкая, Анна

– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s"en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n"est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c"est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d"une immense fortune, je l"espere. Le testament n"a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n"avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n"a pas eu le temps. J"espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C"est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l"ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.

В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.

А́нна Вежби́цка (10 марта 1938 г., Варшава)- польский лингвист. Сфера интересов - лингвистическая семантика, прагматика и межязыковые взаимодействия, русистика. Всю жизнь пытается выделить естественный семантический метаязык.

Профессиональное образование получила в Польше. В 1964-1965 годах в течение полугода была на стажировке в Институте славяноведения и балканистики АН СССР в Москве. В этот период многократно обсуждала идеи лингвистической семантики с московскими лингвистами, прежде всего с И. А. Мельчуком, А. К. Жолковским и Ю. Д. Апресяном. Возвратившись в Польшу, сотрудничала с ведущим польским семантиком Анджеем Богуславским. В 1966-1967 годах слушала лекции по общей грамматике Ноама Хомского в МТИ (США). В 1972 году переехала в Австралию; с 1973 года - профессор лингвистики Австралийского национального университета в Канберре. Действительный член (Fellow) Австралийской академии социальных наук с 1996 года. Иностранный член РАН по отделению литературы и языка с 1999 года.

Хотя разработанность словаря, несомненно, представляет собой ключевой показатель специфических черт различных культур, он, конечно, не является единственным показателем. Родственный показатель, часто не учитываемый, состоит в частоте употребления. Например, если какое-то английское слово можно сопоставить по смыслу с некоторым русским словом, но при этом английское слово является распространённым, а русское используется редко (или наоборот), то данное отличие наводит на мысль об отличии в культурной значимости.

Нелегко получить точное представление том, сколь общеупотребительным является слово в некотором данном обществе… Результаты всегда будут зависеть от размеров корпуса и выбора входящих в него текстов.

Так действительно ли имеет ли смысл пытаться сравнивать культуры, сравнивая частотность слов, зарегистрированную в имеющихся частотных словарях? Например, если мы обнаруживаем, что в корпусе американских английских текстов Кучеры И Франсиса и Кэрролла слово if встречается соответственно 2 461 и 2 199 раз на один миллион слов, тогда как в корпусе русских текстов Засориной соответствующее слово если встречается 1 979 раз, можем ли мы что-либо заключить из этого о роли, которую гипотетический способ мышления играет в указанных двух культурах?

Лично мой ответ состоит в том, что … нет, не можем, и что было бы наивно пытаться сделать это, поскольку различие такого порядка может быть чисто случайным.

С другой стороны, если мы обнаруживаем, что частотность, приводимая для английского слова homeland , равна 5…, тогда как частотность русского слова родина составляет 172, ситуация качественно иная. Пренебрегать различием такого порядка (приблизительно 1:30) было бы ещё более глупо, нежели придавать большое значение различию в 20% или 50%...

В случае слова homeland оказалось, что оба упомянутые здесь частотных словаря английского языка дают одну и ту же цифру, но во многих других случаях приводимые в них цифры значительно различаются. Например слово stupid «глупый» появляется в корпусе C et al. 9 раз, а корпусе K&F – 25 раз; idiot «идиот» 1 раз появляется в C et al. и 4 раза – в K&F; а слово fool «дурак» появляется 21 раз в C et al. и 42 раза – в K&F. Всеми этими различиями, очевидно, можно пренебречь как случайными. Однако, когда мы сравним английские показатели с русскими, вырисовывающуюся картину едва ли можно будет отвергнуть аналогичным образом:

fool 43/21 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ дурак 122

stupid 25/9 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _глупый 199

stupidly 12/0,4 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ глупо 134

idiot 14/1 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ идиот 129

Из этих цифр вырисовывается чёткое и ясное обобщение (относительно всего семейства слов), полностью согласующееся с общими положениями, выведенными независимым образом, на основе неколичественных данных; оно состоит в том, что русская культура поощряет «прямые», резкие, безоговорочные оценочные суждения, а англосаксонская культура – нет. Это согласуется с другими статистическими данными…: использование слов terribly и awfully в английском языке и слов страшно и ужасно в русском:

Английский язык (K&F / C et al.) Русский язык

terribly 18/9 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ ужасно 170

awfully 10/7 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ страшно 159

horribly 12/1

Если прибавить к этому, что в русском языке есть также гиперболическое существительное ужас с высокой частотностью 80 и полным отсутствием аналогов в английском языке, различие между этими двумя культурами в их отношении к «преувеличению» станет ещё более заметным.

Аналогичным образом, если мы заметим, что водном английском словаре (K&F) зарегистрировано 132 вхождения слов truth , тогда как в другом (C et al.) – только 37, это различие возможно, поначалу приведёт нас в смятение. Однако, когда мы обнаружим, что цифры для ближайшего русского аналога слова truth , а именно правда , составляют 579, мы, вероятно, в меньшей степени будем склонны пренебречь этими различиями как «случайными».

Всякий, кто знаком как с англосаксонской культурой (в любой из её разновидностей), так и с русской культурой, интуитивно знает, что родина представляет собою… общеупотребительное русское слово и что закодированный в нём концепт культурно-значим – в значительно большей степени, нежели английское слово homeland и закоодированныйы в нём концепт. Не вызывает удивления, что частотные данные, сколь бы они ни были ненадёжны в целом, подтверждают это. Точно так же тот факт, что русские склонны чаще говорить о «правде», нежели носители английского языка говорят о « truth », едва ли покажется удивительным тем, кто знаком с обеими культурами. Тот факт, что в русском лексиконе есть ещё одно слово, обозначающее нечто вроде « truth », а именно истина (79), в отличие от частотности слова правда , не столь поразительно высока, даёт дополнительные свидетельства в пользу значимости указанной общей темы в русской культуре…

• Ключевые слова и ядерные ценности культуры

Наряду с «культурной разработанностью» и «частотностью», ещё один важный принцип, связывающий лексический состав языка и культуру, - это принцип «ключевых слов»…

«Ключевые слова» - это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры. Например, в своей книге «Семантика, культура и познание»…я попыталась показать, что в русской культуре особенно важную роль играют русские слова судьба , душа и тоска и что представление, которое они дают об этой культуре, поистине неоценимо…

…Некоторые слова могут анализироваться как центральные точки, вокруг которых организованы целые области культуры. Тщательно исследуя эти центральные точки, мы, возможно, будем в состоянии продемонстрировать общие организационные принципы, придающие структуру и связность культурной сфере в целом и часто имеющие объяснительную силу, которая распространяется на целый ряд областей.

Такие ключевые слова, как душа или судьба , в русском языке подобны свободному концу, который нам удалось найти в спутанном клубке шерсти; потянув за него, мы, возможно, будем в состоянии распутать целый спутанный «клубок» установок, ценностей и ожиданий, воплощаемых не только в словах, но и в распространённых сочетаниях, в грамматических конструкциях, в пословицах и т.д. Например, слово судьба приводит к другим словам, «связанным с судьбою», таким, как суждено, смирение, участь, жребий и рок , к таким сочетаниям, как удары судьбы , и к таким устойчивым выражениям, как ничего не поделаешь , к грамматическим конструкциям, таким, как всё изобилие безличных дативно-инфинитивных конструкций, весьма характерных для русского синтаксиса, к многочисленным пословицам и так далее.

Печатается по: Вежбицкая Анна. Понимание культур через посредство ключевых слов / Пер. с англ. А. Д. Шмелёва. – М.: Языки славянской культуры, 2001. – 288 с. – (Язык. Семиотика. Культура. Малая серия)