Окопный генерал - отраковский александр иванович.

Родился 3 января 1947 года в городе Кутаиси (ныне Республика Грузия). Русский. В 1959 году, по окончании 5-и классов средней школы в городе Рустави (Грузия), поступил в Кавказское Краснознамённое суворовское военное училище в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ), которое успешно окончил в 1966 году.

В рядах Вооружённых Сил СССР с 1966 года. В 1969 году окончил Ташкентское высшее общевойсковое командное училище имени В.И. Ленина. После чего до 1978 года служил на различных командных должностях в бригаде морской пехоты Краснознамённого Черноморского флота: от командира взвода до командира батальона морской пехоты. В 1981 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, а затем продолжил службу в должности начальника оперативного отделения бригады морской пехоты дважды Краснознамённого Балтийского флота.

С начала 90-х годов судьба А.И. Отраковского связана с Краснознамённым Северным флотом. С 1990 по 1992 годы он заместитель начальника, а с 1992 года - начальник Береговых войск Краснознамённого Северного флота.

Генерал-майор Отраковский А.И. с 1995 по 1996 годы принимал участие в восстановлении конституционного порядка в Чеченской республике, а с 1999 года участвовал в антитеррористической операции на Северном Кавказе.
В войсках его звали "дедом". После Ведено, где он лично выводил через коридор безопасности сотни жителей, офицеры нарекли его "миротворцем". Как звали боевики, достоверно не скажешь, но, по некоторым данным, окрестили они его "черным вороном". За черный берет морпеха, за то, что кружил над их головами, как неизбежный рок. А вообще-то звали его Александром Ивановичем Отраковским. Был он генерал-майором. Командовал морской пехотой в Чечне. И умер там же, в предгорной Чечне, но не от пули.

Он умер от сердечного приступа. Хотя смерть стерегла его еще с первой чеченской кампании. И по всему выходило, что погибель свою этот окопный генерал найдет от пули снайпера, автоматной очереди, осколка мины, от ножа в рукопашной. Но только не от недуга отставников-пенсионеров. И все же, несмотря на "гражданский" диагноз, генерал-майора Александра Отраковского убила война. Прямое попадание в сердце.

3 января Отраковскому, начальнику береговых войск Северного флота и командующему морской пехотой в Чечне, исполнилось 53 года. Накануне в бою за высоту 1561 погибли 12 морпехов. Самые большие потери за четыре месяца войны - в Дагестане и Чечне. На "деда", как звали Александра Ивановича "черные береты", было страшно смотреть. С поздравлениями к имениннику так никто и не рискнул подступиться.

Он тяжело переживал гибель каждого матроса, офицера, - рассказывает полковник Сергей Пушкин, первый зам Отраковского в Чечне в последние месяцы.- Можно сказать, для командира это была какая-то ненормальная чувствительность.

Для командира, посылающего людей на смерть едва ли не каждый день, профессионально полезнее иметь бронированное сердце. Возможно, именно из таких, не знающих жалости ни к себе, ни к другим, и выходят полководцы с чеканным профилем. Но почему-то их, решительных и грозных, чаще встречаешь в столицах, вдали от ристалищ. Наверное, отдаленность от передовой позволяет с большей легкостью двигать "фигурки" по зелени потертых штабных полотен, решать стратегические задачи. И кардиограмма, что немаловажно, всегда в норме.

Отраковский, равно как и другие генералы чеченской войны, знал эти самые "фигурки" в лицо. В том роковом бою за высоту 1561 погиб однокашник и близкий друг его сына капитан Алексей Милашевич. Сын, Иван, командир взвода снайперов, лишь по чистой случайности не угодил в то пекло. Впрочем, и на его долю военная судьба отмерила сполна солдатского лиха. Всего того, что и остальным. Невзирая на "генеральское происхождение". Хотя и служил Иван в соединении, которым командовал отец, но за чаепитием родственников никто не видел. Комвзвода, как и положено, в генеральский КУНГ (командно-штабная машина) не был вхож.

Наверное, это неестественно - не различать в общем строю подчиненных родное лицо, не искать близкому человеку лучшей доли. Однако Александр Иванович своей рукой вписал в список отправляющихся в Чечню имя Ивана. Он полагал невозможным бросать в бой чужих сыновей, припрятав в тылу своего.

Одни добивались перевода в теплые широты, а то и в Москву. Отраковский сидел на Севере и палат каменных, помимо как в чудном городе Североморске, не имел. Одни пристраивали сыновей в академии, выбивали им столичные квартиры. Отраковский "пристроил" сына на войну. Одни пользовались привилегиями начальников и носу на передовую не казали. Отраковский и в ту, и в эту кампанию первым поехал в Чечню, хотя его никто бы не осудил, предоставь он возможность приобрести боевой опыт своим молодым заместителям или начальнику штаба. "У этого маленькие дети, у этого личные обстоятельства...", - объяснял он своему другу, почему командир и на этот раз должен быть впереди, на лихом коне.

И досталось ему в ту, первую, войну брать центр Грозного и отправлять "грузом 200" на родину 58 своих "сынков". Если бы рубцы на сердце приравнивали к ранениям, то у генерала Отраковского уже после января 1995 года появились бы на мундире первые нашивки. Именно тогда он был "скальпелем" (военно-медицинский самолет) отправлен в Санкт-Петербург. Но вскоре вернулся на передовую.

О том, что у "деда" прихватывает сердце, знали немногие. Его генеральский образ жизни не давал и намека на пересуды о здоровье командира. На войне он держался особо жесткого режима. Случалось, не спал сутками. Но если обстановка позволяла, спать ложился ближе к полуночи. Около трех утра - подъем. Принимал доклады о положении дел в подразделениях, ставил задачи... Потом короткий сон до 5-6 утра. День начинал с энергичной зарядки, обтирался снегом или обливался ключевой водой. Еда из общего котла. Чаще всухомятку. В общем, все "прелести" походной жизни. Без передышки, без отпуска - семь месяцев. Без четырех дней. А между тем, после пятидесяти болезни липнут как мухи. И на гражданке от них не отмахнешься. А в окопном "комфорте" и подавно. Его не раз отправляли в отпуск. Ему приказывали большие начальники - немедленно на море, лечиться. Наверное, это был единственный случай в военной карьере Отраковского, когда он не выполнил приказ.

Прибывшему на замену Отраковскому офицеру замкомандующего федеральными силами в Чечне генерал Геннадий Трошев заявил, что "впереди тяжелые задачи и Александра Ивановича я ни на кого не поменяю". С 22 декабря Отраковский был назначен старшим направления Анди-Харочой. Помимо морпехов, принял под свое командование соединение ВДВ. И тут уж о болезнях пришлось забыть начисто.

Принято считать, что генералы, по определению, должны любить войну. Она их потчует званиями, наградами, славой. Мне случалось бывать в горячих точках, и не только в Чечне. Генералов, которые бы испытывали упоение от окружающих их грязи, крови, страданий, тошнотворного запаха смерти, пропитывающего на войне все - и живое, и мертвое, - я не встречал. Зато чуть подальше от передовой, начиная от безопасного Моздока и до Москвы, у вас всегда была возможность наткнуться на романтиков штыкового боя и певцов бивуачного житья-бытья.

Возьму на себя смелость утверждать, что истинные военные войну ненавидят. Те самые, вменяемые, профессионалы, слишком хорошо знающие, из какого сора состоит вся эта батальная "романтика". Есть, конечно, и балдеющие от запаха горячей крови и трупных миазмов, но таких в армии не больший процент, чем психопатов в обычном здоровом обществе.

Александр Отраковский войну ненавидел. Но всю свою сознательную жизнь готовился к ней. Был фанатиком своего дела. Отчего, считают его друзья, распалась и первая семья - не каждая жена смирится с тем, что главная жизнь мужа проходит за порогом дома.

Собственно, из традиционных, понятных каждому гражданскому человеку ценностей - семья, отдых, комфорт, достаток, - Отраковский выбрал немногое. И то в последние два года. Он, по общему признанию, счастливо женился второй раз. И как только выпадала возможность, звонил своей Оле в Североморск. Пять минут разговора с любимой женщиной заменяли генералу врачевание души сорокаградусным "лекарством", к чему на войне прибегают и трезвенники, и язвенники. Отраковский не пил, не курил. И одним уже этим выпадал из дежурного образа прокопченного бивуачным бытом командира-окопника.

И еще - в Чечне его всегда сопровождали книги. Любил Жюля Верна. Последнее, что перечитывал, - "20 000 лье под водой". Можно только предполагать, как эта фантастика, сохранившая в своем переплете, казалось, и первые, детские впечатления от книги, ложилась на явь невыдуманных смертей, на реалии кровавого месива, в котором ему, Александру Отраковскому, была отведена одна из главных ролей. "Лье" морского пехотинца "капитана Немо" пролегали по такой раскаленной земле, через такую лаву человеческого горя, что мозг искал спасение в фантастических глубинах. И вряд ли находил его.

Человеческие качества в характере Отраковского, по всему, должны были тяжелым гнетом лежать на боевых доблестях, мешая им вырваться на свободу, развернуться во всей молодцеватости. Добр, впечатлителен, скромен, совестлив... И в то же время его ребята брали село за селом. Их бросали туда, где другим не выстоять. Их держат полгода без замены. Их командиру доверяли самые сложные операции и командование целыми направлениями.

Конечно, он был полководцем от бога. Его штабная мысль отправила на тот свет не одну сотню моджахедов. Да и своей собственной рукой случалось генералу отпускать на небеса души боевиков. Не для чтения любимых романов пришел Отраковский на чеченскую землю.

Будучи "некабинетным" полководцем, он нередко попадал в передряги, когда все решали реакция и удача. Уже в эту кампанию его "уазик" попал в засаду. Водитель успел дать по газам, генерал - прошить ночь автоматной очередью. Обошлось.

В декабре десантно-штурмовое подразделение угодило на марше в переделку, из которой обычно если и выходят, то с большими потерями. В колонне, в одной из боевых машин, был генерал Отраковский. Он не только взял руководство боем на себя, но и под шквальным огнем сумел вывести на позицию танк и заткнуть прямой наводкой пулеметы противника. С нашей стороны убитых не было - только раненые.

Таких ситуаций в боевой биографии Отраковского немало. Впрочем, сам он счет им не вел. А летописцы командующему морпехов не положены. Так, что-то запомнили друзья, подчиненные, которым он спас жизнь, а большей частью все поглощено серой повседневностью, особо не отличающей подвиг от выполнения штатных обязанностей. В календаре войны вообще мало красных дат, в основном это черные дни. Это уже потом, задним числом, историки расцветят календари как надо. И, к слову сказать, не исключено, что имя генерала Отраковского в перечне героев чеченской войны историки потеснят именами тех, кто сегодня наблюдает за войной из безопасного далека. Так было, так будет. Пока панацеи от перелицовки истории по последней моде нет.

Еще два месяца назад ушло представление на Отраковского в Москву. Командование федеральных сил считало его достойным звания Героя. При жизни. Точно так же, при жизни, считал он героями и сотни своих бойцов. Не в звездочках и крестах дело; солдат пришел с войны и был там не последним человеком - почему государство так скупо отмечает живых? И так показушно-щедро - мертвых? Если в первую кампанию кадровикам хватало двух-трех недель, чтобы провернуть все формальности, то сегодня заслуженные награды "выдерживаются" в ГУКе (главное управление кадров Минобороны) по четыре месяца. Кто-то уволился и уже дома, кто-то погиб, а "контора" все пишет. Все выгадывают штабные, как бы не превысить норму отпуска орденов и медалей за отчетный квартал.

Друг Отраковского с лейтенантских лет, начальник сухопутных и береговых войск ВМФ генерал-майор Сергей Шилов вспомнил в разговоре со мной, как накануне отправки в Дагестан Александр Иванович обратился к "срочникам", чья служба заканчивалась, с просьбой не оставлять бригаду в трудную минуту. Из 200 "дембелей" 120 остались в строю и поехали вместе со своим командиром на войну. Они верили ему как родному отцу, как "деду". Хотя своих внуков Александр Отраковский так и не дождался.

СОЛДАТЫ войну не выбирают. Не выбирал ее и Александр Иванович. Но он всегда находился там, куда посылала его Родина. Отечество, честь, присяга - для генерала Отраковского эти понятия были отнюдь не метафизической абстракцией. Их он пронес через десятилетия службы на Черноморском, Балтийском и Северном флотах, через две чеченские кампании, всю свою жизнь. Не иначе как «королем морской пехоты» величали его подчиненные, девять из которых стали Героями Российской Федерации. К сожалению, «короли рождаются не для долгой жизни, но для славы» - это я почерпнул в одном из исторических повествований. И они уходят, оставив, как правило, яркий след. Конечно, каждый свой. Герой России генерал Отраковский уверен, оставил на родной для него земле Северного Кавказа след добрый.
...Когда в Североморске прощались с отважным морским пехотинцем, через зал Дома офицеров Северного флота, где установили гроб с телом боевого генерала, прошли сотни и тысячи военных моряков, жителей флотской столицы. Люди несли с собой венки, цветы. На глазах у всех - слезы. А адмирал Вячеслав Попов, командовавший в то время Северным флотом, сожалел, что так и не смог убедить генерала Отраковского вернуться из Чечни хотя бы на отдых. Александр Иванович в ответ на настояние комфлотом сказал, что он привел «черных беретов» на войну, вместе с ними он и уйдет с нее. А на войне все относительно: в бою в любой момент можно погибнуть от пули, шального осколка. Казалось, генерала Бог миловал. Однако сама же война и поразила его сердце.

День памяти святых Петра и Февронии, 8 июля, в стране отмечается как День семьи, любви и верности

По специальности учитель истории и обществоведения, Ольга в Североморске работала художником-оформителем в ординатуре, где стажировались военные медики, и приглянулась одинокому в ту пору генералу, о котором не знала ничего, потому что тот только что прибыл к новому месту службы.

Генералу было проще. Узнать все о работающей в военном городке сотруднице командиру дивизии труда не представляло, а вот как познакомиться, поговорить?

Назначать свидание комдиву вроде как не к лицу. И тогда они со своим приятелем-врачом сотворили такую шутку. Генерал лег под капельницу, хотя нужды в том никакой не было, а врач опрометью побежал к Ольге Алексеевне просить ее «ради всех святых» посидеть у постели одного «очень больного» человека, за которым обязательно нужен присмотр.

– Что у вас медсестер нет? – рассердилась Ольга, у нее в ту пору было много своей работы.

– Олечка, я тебя умоляю...

Уже при втором свидании у капельницы генерал сделал ей предложение.

– Я боялась, переживала. У меня к тому времени была своя небольшая квартирка. И дочь от первого брака. А он, видя мое положение, сделал другой фокус. Пригласил в ресторан всех своих друзей и меня, и там при всех снова предложил мне стать его женой. И я уже не смогла ему отказать. А с дочерью они поладили. Она родилась 2 января, а Саша – 3-го, и были очень схожи характерами. А я подружилась с его сыном от первого брака Иваном – в ту пору капитаном бригады морской пехоты.

Генерала звали Александр Иванович Отраковский. Он был начальником береговых войск Северного флота, дислоцировавшихся в Североморске. 5 марта 2000 года генерал погиб в Чечне. Его не сразила снайперская пуля. Не подкараулила мина-растяжка. Он не попал в засаду. Генерала убила усталость: его сердце остановилось во сне.

Это каким, думал я, должно быть сердце у генерала, которое не выдержало войны? И какой должна быть война, от которой останавливаются даже сердца боевых генералов?

Генерал Отраковский начинал служить на Черном море, потом на Балтийском, и вот кочевая военная волна прибила его к берегам северных морей. Ему только что дали очередную казенную квартиру с казенной пронумерованной мебелью, и он с необыкновенной страстью начал ее обустраивать.

– Думай, что еще надо сделать, – торопил он жену.

– Саша, но это же все служебное, потом будет жалко бросать, – пробовала возражать Ольга.

– А, женщина, ты ничего не понимаешь, – горячился русский генерал, родившийся на Кавказе. – Я не знаю, сколько мне отвел Бог быть на этой грешной земле, и хочу жить сейчас.

Сажали цветы в горшочках. В отпуске – а отдыхали они на море – понабрали пальм. Он даже с войны звонил, спрашивал, как там их пальмы?

– Растут твои пальмы, – отвечала жена.

Дом для него был больше, чем дом. После командировок и учений, после самолетов, поездов, гостиниц, полевых палаток он отходил здесь душой. В быту был очень прост, а в еде неприхотлив – любил жареную картошку, соленые огурцы и квашеную капусту. Да еще горький перец, чтоб все во рту горело. Дома он с радостью отдавал себя в подчинение жене и был абсолютно домашним. В спортивных штанах и тапочках он вполне мог сойти за какого-нибудь бухгалтера или управдома. Но когда, собираясь на учения, надевал свою пятнистую униформу, преображался на глазах. Становился стройным, подтянутым – совершенно потрясающий мужчина.

Так говорила о нем Ольга.

Однажды на местном заводе генерал заказал для жены и привез домой кухню, о которой Ольга давно мечтала.

– Я хожу, глажу столы, шкафы, а он счастлив. Мечтал о своем доме. «Вот, – говорил, – пойдем на пенсию, построим дом и будем разводить страусов». «Почему страусов?» – смеялась я. «Ну, тогда перепелов». «Так ты ж генерал, тебе командовать положено» – «Вот я и буду ими командовать. Командир перепелиной дивизии! Звучит, а?..».

Я специально ездил к Ольге Алексеевне на Север. Мне нужна была эта встреча. Ибо никто другой не смог бы рассказать о генерале лучше его жены.

– Каким он был? Разным. Жил на полную катушку. Как в песне: гулять – так гулять, стрелять – так стрелять.

Друзей у Александра Ивановича было много. Даже на Кавказе. Ведь он родился в Кутаиси и до трех лет говорил только по-грузински. В Чечне у него за время войны тоже появились друзья-кунаки. Носили ему то, что он любил – черемшу, зелень всякую.

Я говорю: «Саша, будь осторожен, ведь это же чеченцы». А он: «Женщина, ты ничего не понимаешь – чеченцы же разные». Здесь, в Североморске, часто устраивал коллективные вылазки на природу. Петь любил. Любимой песней его была старинная гусарская: «Хватит горе горевать, то ли дело под шатрами в поле лагерем стоять...». Правда, знал он из нее лишь один куплет. А вот в дом гостей не приглашал. Он хотел, чтобы в доме только я была рядышком. Общения ему с лихвой хватало на работе. Ведь служба такая, что не было покоя ни днем, ни ночью. Телефон я ненавидела лютой ненавистью. Он не давал спать. А если ночью звонят, значит, случилось что-то нехорошее...

Что еще? Кабинетной работы Александр Иванович терпеть не мог. Говорил: ну приду я туда, решу свои проблемы, а что дальше? Вот в поле чувствовал себя, как рыба в воде.

– Он все пропускал через себя и был неравнодушен ко всему, что происходило в армии, стране, мире. Он мог это никак не показать. А мог взорваться – у него был взрывной характер. Наругается вволю, потом успокоится. С солдатиками своими был строг, но не как начальник, а как отец. Любил их, берег. Каждым мальчонкой гордился. Помню, одному пареньку посекло лицо. Тот, как все морпехи, под два метра, а Александр Иванович роста был небольшого. И вот генерал стоит почти на цыпочках и вытирает кровь с лица солдатика. И с такой теплотой на него смотрит...

– Он очень мало спал. Вставал через каждый час. Чтобы как-то обмануть бессонницу, шел посты проверять. Я ему уж и таблетки снотворные давала, и чаи успокоительные заваривала. Но надо было знать Александра Ивановича. Это же такой мятежный человек! День-два старался быть покорным, как ягненок, мол, делай со мной, что хочешь. А потом – все, отстань, некогда...

Кавказская война застала командира морских пехотинцев в отпуске. Он не мог не быть на той войне. Пытался дозвониться до командующего объединенной группировкой войск генерала Трошева, но не дозвонился и срочно вылетел в Мурманск. А там, выполнив необходимые формальности и взяв с собой лучших бойцов и среди них собственного сына, улетел на войну. Сына он не мог не взять опять же по долгу и совести. И взял не потому, чтобы держать его там под своим крылом. Ваню на войне он практически не видел. Тот шел впереди с разведчиками, а генерал должен был находиться в штабе.

Теперь говорят: то, что сделали в Чечне морские пехотинцы, надо записывать в военные учебники. Их выбросили на господствующие хребты в самые холода. И они обмороженными руками, ногами, зубами держались за эти хребты и удержали их. Схватки с врагом были жестокими. Рядом гибли десантники Пскова. Потом настала очередь и морпехов. Группа, в которой выполнял боевую задачу Иван Отраковский, была уничтожена полностью. Ивана спасло чудо. За несколько дней до трагического боя он и еще несколько человек были отправлены на отдых в Североморск.

– Я даже по телефону чувствовала, как сильно он переживал по поводу гибели своих бойцов, – рассказывала о муже Ольга Алексеевна. – Может, те потери и ранили его сердце...

– Но разве генерал не привычен к смерти? – спрашиваю я, – Ведь и в училище, и в академии его учили одному – убивать.

– Его учили защищать, – мягко поправляет меня вдова генерала.

За день до трагедии Ольга разговаривала с мужем по телефону. Она знала, что командование приказным порядком пробовало заставить вернуться Александра Ивановича, «засидевшегося» несколько месяцев в горах Кавказа, в Североморск, где бы он отдохнул, охладил свои нервы на морозном северном ветерке. А тот делал все, чтобы остаться в Чечне. И она сердилась на него за это.

– Не могу же я их тут бросить одних, – объяснял он жене эту неуступчивость, имея в виду своих солдат и офицеров, товарищей по оружию. – Ты-то понимаешь, что такое долг и честь офицера...

Она-то понимала. Но не понимала, откуда в одном человеке столько долга и чести. Наверное, от Бога. Потому что военных в его роду не было. Понятие о чести генерал впитывал, видимо, в среде офицеров морской пехоты. А долг – он у человека или есть, или его нет.

Больше к теме отпуска они в том последнем телефонном разговоре не возвращались. Болтали о всяких пустяках. Муж просил с оказией выслать кольского пивка, которое каждый североморец считает лучшим пивом в мире. И бритву. И еще ошейник для собаки – он завел на фронте кавказскую овчарку, и та нуждалась в собственной собачьей амуниции.

Словом, говорили обо всем. И вдруг генерал сказал:

– Оль, если со мной что-нибудь случиться, похорони меня в Североморске.

Она обомлела.

– Да ты что? Не смей думать о плохом. Ты обязан вернуться домой, слышишь? Я очень тебя жду. У нас еще столько дел...

– Ты должна запомнить это, – подвел точку генерал под тем последним телефонным разговором.

А Ольга уже три ночи кряду не могла спать. Если и засыпала, просыпалась вся в поту и с острым чувством тревоги. «Если со мной что случится...». Не должно случиться. Не надо, чтобы случалось!

В то утро стояла какая-то нехорошая тишина. Прибежал штабной офицер, спросил, на работе ли Ольга Алексеевна, и убежал, сказав, что за цветами, пообещав вернуться. Подумалось почему-то: наверное, Александру Ивановичу звание повысили. Потом ее вызвали в штаб дивизии, где собрались все высшие офицеры, и у подъезда почему-то стояла машина «скорой помощи». Дальнейшее она уже помнит плохо...

Генералу Александру Отраковскому посмертно было присвоено звание Героя России. Его имя носит большой десантный корабль Северного флота.

Ольга какое-то время оставалась в гарнизоне, но потом уехала на родину. Живет она в Воронеже.

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках социально значимого проекта «Россия и Революция. 1917 – 2017» с использованием средств государственной поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 08.12.2016 № 96/68-3 и на основании конкурса, проведённого Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

герой России генерал-майор Отраковский Александр Иванович

В войсках его звали "дедом". После Ведено, где он лично выводил через коридор безопасности сотни жителей, офицеры нарекли его "миротворцем". Как звали боевики, достоверно не скажешь, но, по некоторым данным, окрестили они его "черным вороном". За черный берет морпеха, за то, что кружил над их головами, как неизбежный рок. А вообще-то звали его Александром Ивановичем Отраковским. Был он генерал-майором. Командовал морской пехотой в Чечне. И умер там же, в предгорной Чечне, но не от пули.

На снимке Герой России генерал-майор Александр Отраковский со своими морпехами в грозненском аэропорту Северный 20 февраля 2000 года. Это последняя прижизненная фотография Александра Ивановича.

«Аллея героев» расположена вблизи административного здания части.

Бюст Героя России гвардии генерал-майора Александра Ивановича Отраковского «Аллея героев» Балтийск

Мемориальная доска в честь А.И.Отраковского. Местонахождение г.Североморск, ул.Советская, д.7

достойная смена капитан Иван Отраковский кавалер ордена Мужества

Сын, Иван, командир взвода снайперов, лишь по чистой случайности не угодил в то пекло. Впрочем, и на его долю военная судьба отмерила сполна солдатского лиха. Всего того, что и остальным. Невзирая на "генеральское происхождение". Хотя и служил Иван в соединении, которым командовал отец, но за чаепитием родственников никто не видел. Комвзвода, как и положено, в генеральский КУНГ (командно-штабная машина) не был вхож.

СОЛДАТЫ войну не выбирают. Не выбирал ее и Александр Иванович. Но он всегда находился там, куда посылала его Родина. Отечество, честь, присяга - для генерала Отраковского эти понятия были отнюдь не метафизической абстракцией. Их он пронес через десятилетия службы на Черноморском, Балтийском и Северном флотах, через две чеченские кампании, всю свою жизнь. Не иначе как «королем морской пехоты» величали его подчиненные, девять из которых стали Героями Российской Федерации. К сожалению, «короли рождаются не для долгой жизни, но для славы» - это я почерпнул в одном из исторических повествований. И они уходят, оставив, как правило, яркий след. Конечно, каждый свой. Герой России генерал Отраковский уверен, оставил на родной для него земле Северного Кавказа след добрый.

В честь героя назван БДК СФ- который несет его имя, а значит Отраковский- в строю и продолжает нести службу!!!

Когда в Североморске прощались с отважным морским пехотинцем, через зал Дома офицеров Северного флота, где установили гроб с телом боевого генерала, прошли сотни и тысячи военных моряков, жителей флотской столицы. Люди несли с собой венки, цветы. На глазах у всех - слезы. А адмирал Вячеслав Попов, командовавший в то время Северным флотом, сожалел, что так и не смог убедить генерала Отраковского вернуться из Чечни хотя бы на отдых. Александр Иванович в ответ на настояние комфлотом сказал, что он привел «черных беретов» на войну, вместе с ними он и уйдет с нее. А на войне все относительно: в бою в любой момент можно погибнуть от пули, шального осколка. Казалось, генерала Бог миловал. Однако сама же война и поразила его сердце.

Вечная Слава и честь Морским Пехотинцам! Где мы,там и победа!

Большой десантный корабль «Александр Отраковский» является одиннадцатым в первой серии из 12 кораблей проекта 775, строительство которых велось на верфи «Сточни Полночни им. Бохатерев Вестерпляти», город Гданьск, Польша. С 1996 года имеет бортовой номер 031.

Корабль предназначен для высадки морского десанта на необорудованном побережье и переброски морем войск и грузов. Способен транспортировать различные виды бронетехники, включая танки.

Был заложен на верфи под строительным номером 775/11 как «СДК-55». В 1977 году был переименован в «БДК-55». 30 июля 1978 года был введен в состав Северного флота.

Основные характеристики: Водоизмещение 4080 тонн. Длина 112,5 метра, ширина 15 метров, осадка 3,7 метра. Скорость хода 18 узлов. Дальность плавания 6000 миль при 12 узлах. Экипаж 77 человек, в том числе 7 офицеров.

Энергетическая установка: 2 дизеля, 2 винта, мощность 19200 л.с.

Вместимость: На борту могут располагаться до 500 тонн техники и грузов и 225 десантников.

Вооружение: 2 сдвоенные 57 мм артиллерийские установки АК-725, 2 пусковые установки реактивной системы залпового огня А-215 «Град-М», 4 пусковые установки переносного зенитно-ракетного комплекса «Стрела-2».

09 мая 2001 года был переименован в «Александр Отраковский» в честь российского военного деятеля, Героя России генерала-майора Александра Отраковского (родился 03 января 1947 года в Кутаиси, умер 06 марта 2000 года). Похоронен 10 марта 2000 года в городе Североморске, на аллее Героев.

В 2009 году принял участие в оперативно-стратегических учениях «Ладога-2009» и «Запад-2009».

С 10 июля по 29 августа 2012 выполнял задачи в районах Баренцева, Норвежского и Северного морей, в Атлантическом океане, а также в различных районах Средиземного моря совместно с кораблями и судами Балтийского, Черноморского и Северного флотов под единым командованием, которое осуществлял командующий Кольской флотилией разнородных сил СФ контр-адмирал Владимир Касатонов с борта БДК «Георгий Победоносец».

В 2012 учебном году береговыми войсками СФ впервые в истории российского Военно-морского флота на необорудованное побережье островов Новосибирского архипелага в Арктике. Во время плавания кораблей СФ в Арктических районах подразделение морских пехотинцев впервые в истории флота высадилось на побережье острова Котельный, входящий в архипелаг Новосибирских островов, расположенный между морем Лаптевых и Восточно-Сибирским морем. Высадка проводилась с борта большого десантного корабля «Александр Отраковский» на гусеничных плавающих транспортерах ПТС-М.

В июле 2013 года военная прокуратура СФ заявила, что на корабле смонтирована контрафактная донно-забортная арматура, из-за чего корабль может затонуть. 35 судоремонтный завод в ответ заявил, что арматура качественная и не может стать причиной затопления корабля. 02 июля 2013 года возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 159 УК РФ. Командованием СФ наложены ограничения на эксплуатацию БДК.

09 октября 2013 года экипаж корабля личного состава и техники подразделений отдельной ракетно-артиллерийской бригады, задействованных в ракетных стрельбах.

07 ноября 2014 года в Баренцевом море два боевых корабля и суда обеспечения Северного флота по организации взаимодействия в составе отряда под единым командованием. 19 ноября отряд кораблей и судов обеспечения Северного флота во главе с большим противолодочным кораблем вышел из Североморска в Баренцево море и . В состав отряда вошли также большой десантный корабль «Александр Отраковский», спасательный буксир «СБ-406» и танкер «Дубна». 01 декабря отряд кораблей и судов обеспечения Северного флота вышел из пролива Ла-Манш и . По сообщению от 04 января 2015 года после завершения планового предупредительного ремонта и пополнения запасов материальных средств в Новороссийской военно-морской базе Черноморского флота, БДК . 29 марта в третий раз с начала 2015 года. 08 апреля после третьего развертывания в Средиземном море. 17 апреля и в четвертый раз направился в Средиземное море с начала года. 28 апреля . Принял участие в российско-китайском военно-морском учении , которое проходило в Средиземном море с 17 по 21 мая. 23 мая и вернулся в акваторию Черного моря. 01 июня и направился в Средиземное море. 03 июля в очередной раз и вошел в акваторию Черно моря. Экипаж корабля был лучшим на СФ в 2015 учебном году. 18 февраля 2016 года через пролив Босфор, направляясь в Средиземное море. По сообщению от 30 июня Северного флота после успешного выполнения задач дальнего похода, длительность которого составила 588 дней.

По сообщению от 01 марта 2017 года экипаж корабля, выполняющий плановые задачи курса боевой подготовки в полигоне СФ в Баренцевом море, применив штатное оружие и технические средства, ракетно-авиационные удары условного противника. По сообщению от 06 апреля выполнил задачи в полигоне боевой подготовки флота в Баренцевом море в обеспечении морского тральщика

(2000-03-06 ) (53 года)

Алекса́ндр Ива́нович Отрако́вский (3 января , Кутаиси , Грузинская ССР , СССР - 6 марта , Ведено , Чеченская республика , Россия) - российский военачальник . Начальник Береговых войск ВМФ России (1992-2000). Герой Российской Федерации (2000), генерал-майор .

Биография

С 1990 года - заместитель начальника Береговых войск Краснознамённого Северного флота ВМФ России .

Мемориальная доска установлена в Североморске , на доме, где жил Александр Отраковский.

Награды

Герой Российской Федерации - за заслуги перед Родиной, присвоено Указом Президента Российской Федерации № 592 от 28 марта 2000 года (посмертно),
Орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени,

Напишите отзыв о статье "Отраковский, Александр Иванович"

Литература

Беляев В. Н. «Кто есть кто в Мурманской области». Биографический справочник. - СПб.‑Мурманск, 2004;
Васильев С. Я. «Пожелай мне военного счастья!».. - Мурманск, 2007.
Дементьев О. В., Клевцов В. В. «Шаг в бессмертие». - М.: Звонница-МГ, 2007. - 336 с. - ISBN 978-5-88093-146-0.

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Отраковский, Александр Иванович

– Ой, сколько свето-о-ськов!... А класи-и-во как, ба-а-тюски!!!... – в полном восторге, шепелявя пропищал, крутившийся «волчком» на маминых коленях, трёхлетний малыш. – И ба-а-боськи!... А бабоськи какие больсы-ы-е!
Я остолбенело на него уставилась, и какое-то время так и сидела, не в состоянии произнести ни слова. А малыш, как ни в чём не бывало, счастливо продолжал лопотать и вырываться из крепко его державших маминых рук, чтобы «пощупать» все эти вдруг откуда-то неожиданно свалившиеся, да ещё такие яркие и такие разноцветные, «красивости».... Стелла, поняв, что кто-то ещё её увидел, от радости начала показывать ему разные смешные сказочные картинки, чем малыша окончательно очаровала, и тот, со счастливым визгом, прыгал на маминых коленях от лившегося «через край» дикого восторга...
– Девоська, девоська, а кто ты девоська?!. Ой, ба-а-тюски, какой больсой ми-и-ска!!! И совсем лозавенкий! Мама, мама, а мозно я возьму его домой?.. Ой, а пти-и-ськи какие блестя-я-сие!... И клылыски золотые!..
Его широко распахнутые голубые глазёнки с восторгом ловили каждое новое появление «яркого и необычного», а счастливая мордашка радостно сияла – малыш принимал всё происходящее по-детски естественно, как будто именно так оно и должно было быть...
Ситуация полностью уходила из под контроля, но я ничего не замечала вокруг, думая в тот момент только об одном – мальчик видел!!! Видел так же, как видела я!.. Значит, всё-таки это было правдой, что существуют где-то ещё такие люди?.. И значит – я была совершенно нормальной и совсем не одинокой, как думала вначале!. Значит, это и вправду был Дар?.. Видимо, я слишком ошарашено и пристально его разглядывала, так как растерянная мама сильно покраснела и сразу же кинулась «успокаивать» сынишку, чтобы только никто не успел услышать, о чём он говорит... и тут же стала мне доказывать, что «это он просто всё придумывает, и что врач говорит (!!!), что у него очень буйная фантазия... и не надо обращать на него внимания!..». Она очень нервничала, и я видела, что ей очень хотелось бы прямо сейчас отсюда уйти, только бы избежать возможных вопросов...
– Пожалуйста, только не волнуйтесь! – умоляюще, тихо произнесла я. – Ваш сын не придумывает – он видит! Так же, как и я. Вы должны ему помочь! Пожалуйста, не ведите его больше к доктору, мальчик у вас особенный! А врачи всё это убьют! Поговорите с моей бабушкой – она вам многое объяснит... Только не ведите его больше к доктору, пожалуйста!.. – я не могла остановиться, так как моё сердце болело за этого маленького, одарённого мальчонку, и мне дико хотелось, чего бы это ни стоило, его «сохранить»!..
– Вот смотрите, сейчас я ему что-то покажу и он увидит – а вы нет, потому что у него есть дар, а у вас нет, – и я быстренько воссоздала Стеллиного красного дракончика.
– О-о-й, сто-о это?!.. – в восторге захлопал в ладошки мальчик. – Это длаконсик, да? Как в скаске – длаконсик?.. Ой какой он кра-а-сный!.. Мамоська, смотли – длаконсик!
– У меня дар тоже был, Светлана... – тихо прошептала соседка. – Но я не допущу, чтобы мой сын так же из-за этого страдал. Я уже выстрадала за обоих... У него должна быть другая жизнь!..
Я даже подскочила от неожиданности!.. Значит она видела?! И знала?!.. – тут уж меня просто прорвало от возмущения...
– А вы не думали, что он, возможно, имеет право сам выбирать? Это ведь его жизнь! И если вы не смогли с этим справиться, это ещё не значит, что не сможет и он! Вы не имеете права отнимать у него его дар ещё до того, как он поймёт, что он у него есть!.. Это, как убийство – вы хотите убить его часть, о которой он даже ещё не слыхал!.. – возмущённо шипела на неё я, а внутри у меня всё просто «стояло дыбом» от такой страшной несправедливости!
Мне хотелось во что бы то ни стало убедить эту упёртую женщину оставить в покое её чудесного малыша! Но я чётко видела по её грустному, но очень уверенному взгляду, что вряд ли на данный момент мне удастся её убедить в чём-то вообще, и я решила оставить на сегодня свои попытки, а позже поговорить с бабушкой, и возможно, вдвоём придумать, что бы здесь такое можно было бы предпринять... Я только грустно взглянула на женщину и ещё раз попросила:
– Пожалуйста, не ведите его к врачу, вы же знаете, что он не больной!..
Она лишь натянуто улыбнулась в ответ, и быстренько забрав с собой малыша, вышла на крыльцо, видимо, подышать свежим воздухом, которого (я была в этом уверенна) ей в данный момент очень не хватало...
Я очень хорошо знала эту соседку. Она была довольно приятной женщиной, но, что меня поразило когда-то более всего, это то, что она была одной из тех людей, которые пытались полностью «изолировать» от меня своих детей и травили меня после злосчастного случая с «зажиганием огня»!.. (Хотя её старший сын, надо отдать ему должное, никогда меня не предавал и, несмотря ни на какие запреты, до сих пор продолжал со мной дружить). Она, кто, как теперь оказалось, лучше всех остальных знала, что я была полностью нормальной и ничем не опасной девочкой! И что я, точно так же, как когда-то она, просто искала правильный выход из того «непонятного и неизвестного», во что так нежданно-негаданно швырнула меня судьба...
Вне всякого сомнения, страх должен являться очень сильным фактором в нашей жизни, если человек может так легко предать и так просто отвернуться от того, кто так сильно нуждается в помощи, и кому он с лёгкостью мог бы помочь, если б не тот же самый, так глубоко и надёжно в нём поселившийся страх...